Кровная месть [СИ] - Евгений Сартинов

— Если это действительно так, как говорит эта сучка, то твои шахиды не стоят и выеденного яйца. Попытаться средь бела дня изнасиловать бабу!? В центре Москвы? У него что, крыша совсем уехала?

— Мы не видели женщин уже полгода, — пояснил Хаджи. — Арви просто сорвался.

— Он не мог подождать два дня? — зашипел Шах. — Через два дня его обслуживали бы все гурии рая.

— Я сам готов пойти шахидом вместо него.

Шах чуть помолчал, и потом только высказал свое мнение.

— Нужно отсюда уходить. Это очень плохо. Отсюда близко до бункера, но нужно перестраховаться. Они могли обработать Арви своей гребанной химией, так что — уходим.

Но, Шах мог бы и не волноваться. К этому времени Арви не было уже в живых. После окончания съемок его отвели в один из кабинетов ФСБ, посадили на стул. Руки у него были сцеплены перед собой, и он сидел, глядя вперед безжизненным взглядом. Допрашивать его взялся сам полковник Жохов, тут же присутствовало еще несколько человек. Жохов, устроившись за столом, только хотел начать допрос, как чеченец открыл рот и тихо произнес какие-то слова.

— Что? — не понял Жохов.

— Пить, — прошептал снова тот.

— Дайте ему попить, — согласился полковник.

Саная налил в стакан воду, подал его чеченцу. Тот взял стакан двумя руками, и начал медленно пить. Он вливал воду так долго, и так старательно, что все невольно замерли, рассматривая, как толчками убывает в стакане прозрачная жидкость, как движется вверх-вниз его большой кадык. И никто не успел среагировать, когда, допив все до последней капли, Арви резко ударил стаканом об край стола. Тонкостенное стекло со звоном разбилось, и то, что осталось в его руках, донышко, с острым осколком на полстакана, он резким движением вогнал себе в горло.

ГЛАВА 53

Уговаривать Астафьева ввязаться в новую авантюру приехал Рустам Саная. Это было понятно, он был не только автор идеи, но супруги в данный момент находились в его квартире, под присмотром его матушки. Ольга долго, больше часа, ожесточенно стирала с себя в ванной липкий пот с ладоней чеченца. Хотя дело до полового акта не дошло, но у Малиновской было полное ощущение, что ее именно изнасиловали. И эта решительная, хорошо тренированная женщина, считавшая, что уж с ней то этого произойти не может, вдруг сломалась. Истерика не проходила у ней ни в ванной, ни потом, уже в спальне, куда отвела ее Нина Иосифовна. Слезы текли сами собой, и ее всю передергивало. Мать Рустама принесла какую-то настойку, а потом просто заставила выпить ее стакан грузинской чачи. Вот это подействовало как надо. Через десять минут Ольга не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Конечности отказались повиноваться ей. Она успела только плотно прижаться к сидевшему рядом Астафьеву, и сквозь дрему хмельного забытья пробормотала: — Ты меня больше не оставишь, Юра?

— Нет, ни за что, — шепнул Астафьев, после чего она, наконец-то, уснула.

Но, уже через десять минут после этого пришел змей искуситель, в образе Рустама, и начал зазывать Астафьева в придуманную им авантюру. Выслушав замысел грузина, Юрий повертел у виска пальцем.

— Дато, ты что, чачи опился? Я тебе что, граф Дракула?

— Ты пойми, Юрий, он простой крестьянский парень. Он даже писать не умеет, читает с трудом. И у них там, в горах, такие по этому поводу ходят предрассудки, что это вполне может сработать.

Юрий покачал головой, и посмотрел в сторону спальни. Отсюда было хорошо видна голова спящей Ольги.

— Да, ты не бойся. После стакана чачи она будет долго спать, — успокоил его Рустам. — Мы вполне успеем обернуться за два часа.

— Ну, пошли, черт с тобой! — согласился Юрий. — Только все бегом!

Довлат Ачхоев считал себя человеком слабым, он еще не достиг той меры уверенности и крепости в вере, чтобы пойти в шахиды. Еще бы, ему только недавно стукнуло семнадцать лет. Что он умел хорошо, это стрелять, и взрывать фугасы. Слабое знание русского языка и крайняя примитивность мышления поставила в тупик всех разговорников ФСБ. Не подействовала на него даже сыворотка правды, она только вызывала какое-то полное торможение всех его рефлексов.

— Черт бы побрал этого парня, а?! Ишак высокогорный! Это ж надо, а? Говорят, по статистике, такое может быть один раз на десять тысяч человек. И надо же, что он попался именно нам, — сетовали следователи ФСБ в курилке.

Когда Саная привел им Астафьева и рассказал о своей идее, все они дружно рассмеялись.

— Ну, Рустамчик, это ты загнул!

— Да, ты, что-то, американских триллеров пересмотрел.

— Ну, попробуем, что делать то? — слабо улыбнулся Саная.

Довлат, прикованный к батарее, даже задремал, когда открылась дверь. Он открыл глаза, и у него перехватило дыхание. На пороге стоял тот самый парень, в затылок которого он всадил две пули, а потом тот гнался за ним, и перестрелял его напарников. На нем была все та же голубая майка, голубые джинсы, а на лбу, запекшаяся корка крови. При этом на лице убитого им человека вполне отчетливо были видны трупные пятна, глазницы впали, губы были черные, как это бывает у давно уже мертвых людей. Довлат вскочил с пола, дальше ему помешали наручники, и он так и остался стоять у батареи, слегка согнувшись, в какой-то нелепо угодливой позе. Между тем покойник сделал два тяжелых шага вперед, затем грузно опустился на стул, и пару минут, не мигая, смотрел в глаза чеченцу. У того бешено колотилось сердце. А мертвец повернул голову в сторону двери и прохрипел: — Ну, где там этот переводчик?

При этом Довлат явно увидел следы своей работы — два пулевых отверстия в затылке. Вот теперь короткие волосы на его голове окончательно встали дыбом.

Подошел переводчик. Русский мертвец заговорил, но Довлат с трудом понимал, что он говорит, даже с помощью переводчика.

— Я сейчас вытащу из тебя живого печень, и заставлю съесть ее, — хрипел Астафьев. — После этого, я выдерну твое сердце, и отдам его бродячим собакам. Но и после этого ты не умрешь. Ты будешь вечно ходить за мной как раб, вечно! До конца света!

Колени парня подкосились, он упал на пол, а Юрий, приблизившись совсем близко, спросил: — Зачем ты приехал в Москву? С кем ты приехал в Москву? Где остальные люди твоего джамата? Сколько еще джаматов сейчас действует в Москве? Где Хаджи?

И Довлат заговорил, торопливо, путаясь, он говорил и говорил, испуганно поглядывая на Юрия. Дальше вопросы задавал уже переводчик, но парню было уже все равно, кто говорит, и что. Он сейчас готов был рассказать все, всю свою жизнь, и все свои мельчайшие, постыдные пороки. Лишь бы избавиться от этого проклятого живого мертвеца.

На снимание с лица Юрия грима ушло едва ли не больше времени, чем на его гримировку. Гримерша, симпатична женщина лет сорока пяти, даже с сожалением сказала: — Такой хороший был грим, даже не охота его снимать. Он вам так идет. Вылитый покойник!

Юрий хмыкнул, и добавил, несколько невпопад, но по смыслу как раз именно как надо: — Ну уж нет! Скорее вы к нам, чем мы на Колыму.

ГЛАВА 54

После этого спектакля Астафьева все-таки затащили к Жохову, на совещание. Докладывал Рустам.

— Довлат говорит, что в Москву приехали три группы. Одна группа целиком состоит из шахидов, вторая, в ней находятся Шах и Хаджи. И третья, эта та, что была уничтожена нашими спецназовцами и Юрием, — он сделал поклон в сторону Астафьева. — Он, собственно, последний оставшийся в живых член этого джамата. Интересно то, чем они занимались все это время. Судя по всему, этих парней использовали как мелкую рабочую силу. Они, например, две недели смешивали в обычной бетономешалки компоненты взрывчатки. Работали в три смены, без выходных, и очень спешили. Когда у них сгорел двигатель бетономешалки, Хаджи рвал и метал. Новую бетономешалку привезли через несколько часов.

— Он знает, сколько они сделали этого адского зелья? — прервал докладчика Жохов.

— Он слышал такую цифру, как двенадцать тонн.

Полковник после этой цифры как-то даже постарел лицом. Он потер ладонями лицо, и спросил: — Что еще?

— Никого из других членов групп он не знает, все команды они получали по телефону. При нужде ездил на встречу с руководством командир группы. Это тот, кто сидел за рулем «Фольксвагена».

— А место работы? Где они готовили эту дрянь?

— Сказал, что где-то за городом, у озера. Старинное здание, где хорошо готовят. Больше он ничего сказать не мог. В Москве и окрестностях он не ориентируется вовсе.

— Ему показали фотографию того боевика, что перерезал себе горло?

— Да. Он его знал. Это был Арви Магомедзянов, его односельчанин. Он еще лет пять назад исчез из поселка, и Довлат знает только то, что тот был где-то на Ближнем Востоке, вроде бы учился в медресе.

Между тем Астафьев, рассматривая бумаги на столе, наткнулся на снимок, найденный сыщиками Шалагина на вилле Токарева.